Борковская Алёна Валентиновна
ПРОБЛЕМА ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКОЙ РАЗМЫТОСТИ УО "Брестский государственный университет им. А.С. Пушкина"
Важнейшими атрибутами термина являются однозначность и несвязанность с контекстом. Это полностью справедливо для идеального термина, который входит в лексическую систему естественного языка исключительно посредством той идеальной терминосистемы, элементом которой он является. Для реальных терминов неизменно обнаруживается целый спектр непосредственных слабых связей с конкретным естественным языком на всех языковых уровнях. Таким образом, если в пределах данной системы понятий термин должен быть в идеале однозначным, то в реальности это наблюдается далеко не всегда. Примером данного состояния может служить парадоксальное отсутствие однозначности самого термина «термин» в современном терминоведении. Это состояние обычно описывается понятием «терминологической размытости». Феномен «терминологической размытости» отражает фундаментальные особенности естественного языка, обнаруживающие себя, в частности, в неустранимости полисемии и омонимии. Даже в развитии искусственных формальных языков (математических, компьютерных) эти особенности стали причиной разработки «нечеткой логики» (fuzzy logic), являющейся обобщением классической логики и теории множеств допущением, что функция принадлежности элемента к множеству может принимать любые значения в интервале [0...1], а не только 0 или 1. Предметом нечёткой логики является построение моделей приближенных рассуждений человека на основе понятия лингвистической переменной, результатом вычисления которой выступают как раз нечеткие множества [1]. Формальное определение понятия «терминологической размытости» для простых односоставных терминов может быть дано с помощью семантического треугольника Ч. Огдена и А. Ричардса [2], представляющего модель взаимосвязи трех логико-лингвистических категорий:
Семантический треугольник наглядно показывает, что состояние «терминологической размытости» отражает не линейный перенос границы, а «семантический веер», который образуется поворотот данного треугольника вокруг оси, в качестве которой взята одна из его вершин. В процессе функционирования терминоэлемента терминологическая размытость может оставаться неизменной, уменьшаться или увеличиваться. Такая динамика терминологической размытости может быть использована в качестве дифференцирующего признака между такими типами терминоэлементов, как предтермин, квазитермин и терминоид. Предтермины – это лексемы, используемые в конкретных терминосистемах в качестве терминов для называния новых сформировавшихся понятий, но не отвечающие основным требованиям, предъявляемым к термину. В качестве предтермина обычно выступают описательный оборот и сочинительное словосочетание. Предтермины отличает временный характер, нечеткость границ, неустойчивость формы, невыполнение требований краткости и общепринятости. В большинстве случаев со временем предтермины вытесняются терминами. В ряде случаев замена предтермина лексической единицей, более соответствующей терминологическим требованиям, затягивается и предтермин закрепляется в специальной лексике, приобретая устойчивый характер и становясь квазитермином. Терминоид – специальная лексема, используемая для называния недостаточно устоявшихся и неоднозначно понимаемых понятий, не имеющих чётких границ, а значит и дефиниций. Поэтому терминоиды не имеют таких терминологических свойств, как точность значения, контекстуальная независимость и устойчивый характер, хотя и именуют понятия. Таким образом, превращение предтермина в терминоид определяется именно нулевой, или отрицательной, динамикой сужения его терминологической размытости на фоне соответствия совокупности других терминоведческих признаков общепринятым требованиям. Высокий уровень наглядности терминологической размытости на основе модели семантического треугольника доступен только для простейших случаев односоставных терминоэлементов. Для составных терминоэлементов, к которым относится и «культурологическая компетенция», требуется рассмотреть терминологическую размытость составляющих их компонентов. Результат определение понятия «культурологическая компетенция» фиксируется в дефиниции и в соответствующем термине (от лат. terminus – предел, граница). Наличие значительной терминологической вариативности для «культурологической компетенции» включает не только перенос идеальной семантической границы термина, но и размывание его реальной границы. Идеальной границе соответствует бесконечно тонкая линия, а реальная граница имеет некоторую протяженность, не только разделяя разграничиваемые области, но и объединяя их собой, входя в каждую из них. Эта особенность границы проблематизируется в понятии «терминологической размытости». Структурно-грамматическая характеристика терминоэлемента «культурологическая компетенция» может быть представлена следующим образом: терминоэлемент-прилагательное + термин-существительное. Для динамической характеристики размытости границ каждого из терминоэлеменов важно обратиться к их появлению в научном дискурсе. Термин «компетенция» введен в научный обиход в 1965 году профессором Ноамом Хомским (Noam Chomsky) в контексте его теории порождающей грамматики (generative grammar). Н. Хомский провел фундаментальное различие между компетенцией (сompetency, знанием своего языка говорящим-слушающим) и употреблением (рerformance, реальным использованием языка в конкретных ситуациях) [3]. Имеет принципиальное значение то, что именно порождающие грамматики рассматривались Н. Хомским как теории лингвистической компетенции. Таким образом, обобщение понятия «компетенция» изначально предполагало фиксацию характеристики ментальной способности человека к выполнению бесконечно многообразной деятельности в некоторой предметной области. Современная ситуация с толкованиями понятия «компетенция» [4] свидетельствует о существенном размывании границы данного терминоэлемента, который, в силу этого, может быть квалифицирован как терминоид. Термин «культурология» (сultural studies) предложен в 1959 году антропологом Лесли Уайтом (Leslie White) для обозначения новой интегративной научной дисциплины на стыке философии, истории, психологии, антропологии, языкознания, этнографии, религии, социологии и искусствоведения [5]. Сегодня сultural studies (в англоговорящих странах), или Kulturwissenschaft (в немецкоговорящих странах), также существенно отличаются от традиционного отечественного понимания культурологии [6]. В рамках новой парадигмы «культура» перестает быть «объектом» и становится «способом проживания» – совокупностью практик, формирующих идентичность субъекта социальной страты, о котором мы можем иметь только крайне фрагментарное представление. В диссертации М.В. Булыгиной «введено новое понятие – культурологическая компетенция, представляющее собой способность и готовность к диалогу культур на основе комплекса усвоенных лингвистических знаний, умений, навыков в иностранном языке, знания современной социокультурной системы страны изучаемого языка, а также исторических условий, повлиявших на ее становление, умение проводить сопоставительный анализ родной и иноязычной культуры» [7]. Сегодня же только в диссертационных исследованиях можно насчитать десятки новых, противоречащих друг другу «авторских толкований» данного терминоэлемента. Таким образом, структурно-грамматическая характеристика терминоэлемента «культурологическая компетенция» может быть конкретизирована следующим образом: терминоид-прилагательное + терминоид-существительное. И сам терминоэлемент «культурологическая компетенция» представляет собой терминоид, который можно продуктивно использовать для обозначения некоторой предметной области (например, тематического поля конференции). В то же время его использование в качестве измеряемого параметра учебных достижений представляется малоэффективным.
1. Лотфи, А. З. Понятие лингвистической переменной и его применение к принятию приближенных решений / А.З. Лотфи. – М .: Мир, 1976. – 166 c. 2. Вихрев, В. В. Новая парадигма информатизации образования: эволюция терминов в контексте проблемы терминологической размытости / В. В. Вихрев // [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.mathnet.ru/links/cf61824f8caeb47c98ecb32e622ae295/ssi214.pdf – Дата доступа: 13.03.2015. 3. Хомский, Ноам. Аспекты теории синтаксиса / Ноам Хомский // [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://textfighter.org/raznoe/Linguist/homsk/homskii_n_aspekty_teorii_sintaksisa_lingvistiki.php – Дата доступа: 13.03.2015. 4. Дахин, А.Н. Компетенция и компетентность: сколько их у российского школьника? / А.Н. Дахин // [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://vio.uchim.info/Vio_17/cd_site/articles/art_1_6.htm – Дата доступа: 13.03.2015. 5. White, Leslie. The Evolution of Culture: The Development of Civilization to the Fall of Rome / L. White // New York: McGraw-Hill, 1959. 6. Пушкин, В. Культурология или cultural studies? / В. Пушкин // [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.hse.ru/science/news/571288.html – Дата доступа: 13.03.2015. 7. Булыгина, М.В. Педагогические условия развития культурологической компетенции при обучении иностранному языку / М.В. Булыгина // [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.dissercat.com/content/pedagogicheskie-usloviya-razvitiya-kulturologicheskoi-kompetentsii-pri-obuchenii-inostrannom – Дата доступа: 13.03.2015.
|