Шумович Алеся Александровна СЛОВО КАК ИНСТРУМЕНТ «ЯЗЫКОВОЙ ИГРЫ» В РАДИОДИСКУРСЕ Редакция Зельвенской районной газеты «Праца» и программы радиовещания
Характерной чертой последнего десятилетия по праву можно считать усиление личностного начала во всех сферах жизни общества, в том числе и в сфере коммуникации. Потому закономерным является обращение к феномену языковой личности и, в частности, к вопросу реализации творческих возможностей индивида через использование языковых средств. При этом процесс, в котором «проявляется свобода и зависимость языкового творчества человека от языковой системы, в котором обнаруживается соотношение стереотипного и творческого начала в речевой деятельности, процесс, манифестирующий потенциал языка» [1, с. 4], в лингвистических исследованиях получил название «языковой игры». Термин «языковая игра» впервые употребил Л. Витгенштейн в «Философских исследованиях», ему же принадлежит широкая трактовка языковой игры как «одной из тех игр, посредством которых дети овладевают своим родным языком» [2, с. 82.]. Под «языковой игрой» ученый понимал также единое целое, состоящее из «языка и тех видов деятельности, с которыми он сплетен» [там же]. Таким образом, первостепенной для Л. Витгенштейна была инструментальная (связь с действием и воздействием) функция языка: исследователь связывал любые языковые значения с контекстным употреблением слов в процессе той или иной деятельности, утверждая, что процесс говорения на языке – компонент деятельности, форма самой жизни. При этом главное назначение «языковой игры» – довести до сознания носителей языка необычайное многообразие его инструментов (типов слов, предложений и др.) и способов их применения, что должно расшатать укоренившееся представление о том, что язык всегда работает одинаково и служит одной и той же цели. Можно сказать, что Л. Витгенштейн под «языковыми играми» понимал модели (образцы, типы) работы языка, аналитический метод «высвечивания» его варьируемых функций. В настоящее время сущность «языковой игры» трактуется с более «узких» позиций. Например, Т.А. Гридина дает следующее определение «языковой игры»: «Языковая игра – форма лингвокреативного мышления, эксплуатирующая механизмы ассоциативного переключения узуального стереотипа восприятия, употребления, создания языковых единиц и характеризующаяся условностью и интенциональностью – установкой на творчество, эксперимент над знаком на основе различных операциональных механизмов и лингвистических приемов его трансформации и интерпретации» [3, с. 54]. Такая трактовка не полностью отражает специфику радиодискурса – ведущий, например, собственно новостных программ не обязательно лишен лингвокреативного мышления, однако не может выйти за рамки жанра и использовать контекст, вызывающий деавтоматизацию восприятия знака. В то же время в авторских новостных передачах (выделяемый нами переходный жанровый тип – программа новостей, изложенная в авторской форме) «языковая игра» в том понимании, в каком его видит Т.А. Гридина, проявляется достаточно четко: ведущие активно используют ассоциативный потенциал слова и с помощью специально смоделированного контекста, творческого эксперимента над знаком добиваются эффекта «языковой игры». Например, в тексте авторской новостной передачи «Антигламурятина» (радиостанция «Радио Гродно») от 05.09.2014 г. ведущий использует прилагательное «шахматная» в отношении существительного «улыбка» («… а вы представляете, что такое улыбка Овечкина, шахматная великолепная улыбка Овечкина»). В результате объединения значений этих слов (ср., напр.: шахматный порядок (т.е. через одного) – улыбка во все тридать два (т.е. красивая, полнозубая)) у прилагательного появляется новый смысл – «беззубая», при условии, что слушатели знают род занятий главного героя новости (он хоккеист). В данном случае обновление семантики слова вызвано стремлением ведущего к иронии как проявлению «языковой игры». В то время как Т.А. Гридина подчеркивает, что «языковая игра» вскрывает «пограничные, парадоксальные случаи бытования (функционирования) языкового знака» [4, с. 7]. То есть в журналистских текстах (в частности, в текстах авторских новостных передач) «языковая игра» выступает средством создания комического и иронического пафоса, не претендуя на роль «первооткрывателя» в вопросе двоякости языкового знака в действии. Говоря о категории комического как предпочтительной цели «языковой игры», Б.Ю. Норман трактует феномен этого явления как «использование языка в особых – эстетических, социальных и прочих целях, как правило, сопряженное с комическим эффектом и демонстрирующее внутреннюю природу самого языка» [5, с. 48]. В авторских новостных текстах концентрированное комическое становится ироническим, и даже саркастическим: «Ну, как мы знаем, Дженнифер Лопес известна не только своим творчеством, точнее, совсем не своим творчеством, а скорее аппетитными формами» (выпуск программы «Антигламурятна» («Радио Гродно») от 08.09.2014 г.), «…вот это покраснение на коже, мне кажется, покраснение где-то в мозгу происходит у этих людей, которые там, за большой лужей, живут…» (выпуск программы «Антигламурятна» («Радио Гродно») от 09.09.2014 г.). Кроме того, в авторских новостных текстах «языковая игра» – форма самоактуализации журналиста, его самоутверждения через владение словом, причем в неожиданном, нестандартном, необычном употреблении. Она «наиважнейшая универсальная сфера “самости”, в которой идут мощные процессы “само-” – самоутверждения, самовозышения, самонаслаждения, саморазвлечения, самопрезентации, самоудовлетворения от языковой игры и др.» [6, с. 276-277]. В то же время публицистические тексты (включающие в себя и авторские новостные) выявляют связь «языковой игры» с НЛП, поскольку она позволяет определенным образом нацелить адресата, организовать его восприятие и последующие действия. Такое представление лежит в основе понимания «языковой игры» С.Н. Бредихиным. Автор говорит о данном явлении как о «процессе направленного (программирующего) ассоциативного воздействия на адресата, достигаемого при помощи различных лингвистических механизмов» [7, с. 21]. Наблюдать этот тезис в практическом применении можно на следующем примере: «Поп-исполнительницы (в прямом смысле этого слова) посвятили песню «Booty» своим округлостям» (выпуск программы «Антигламурятина» от 08.09.2014 г.). В данном случае «языковой игрой» является акцент на слове «поп» – вместо характеристики объекта (исполнительницы чего), оно приобретает значение «инструмента» действия (исполнительницы чем). Новый смысл извлекается главным образом из контекста, где говорится о том, что певицы танцевали в стиле «тверкинг» (движения бедрами вверх-вниз), срабатыванию «языковой игры» способствует также подсказка ведущего «в прямом смысле этого слова». В приведенном контексте «языковая игра» направлена на дискредитацию героев новости и формирует в сознании слушателей негативное отношение к ним. Таким образом, в радиодискурсе «языковая игра» становится «мощным оценочным механизмом, управляющим общественным сознанием» [6, с. 275]. Именно внутри данной дискурсивной среды «языковая игра» выступает в качестве средства речевого воздействия: «приемы языковой игры перестали выполнять исключительно эстетическую функцию и стали выступать в качестве языкового воплощения комплекса коммуникативных стратегий и тактик, направленных на достижение конкретных коммуникативных целей отправителя языковой игры» [8, с. 3]: «По ее словам (речь идет об американской певице Леди Гаге – А.Ш.), очень важно уважать другие культуры и не заставлять их подчиняться верованиям своей собственной страны (хотя какие там верования у страны, откуда родом госпожа Гага)». В данном случае «языковая игра» направлена на формирование отрицательного образа США. Интересно, что игровые формы получили распространение не только в художественно-публицистических жанрах, функционально направленных на интерпретацию действительности, на «встраивание» событийно-фактологической информации в определенные ценностно-идеологические рамки, но и в новостных текстах. А.А. Негрышев, например, к «языковой игре» в текстах новостей причисляет «все те явления, когда информация “оживляется”, приобретает неожиданное звучание за счет нарушения клишированных форм ее подачи, свойственных данному жанру» [9, с. 77]. Иными словами, игровыми средствами в новостях можно считать те экспрессивно нагруженные языковые единицы и текстовые структуры, которые привносят в сообщаемую информацию оттенки «легкости», «несерьезности» либо явно выраженного юмора или сарказма. Таким образом, использование игровых приемов в радиодискурсе расширяет возможности подачи информации, позволяет придать этому виду коммуникации образность, экспрессивность, выявить особенности организации речи ведущего как языковой личности, создать комический и иронический пафос, воздействовать на восприятие информации аудиторией, чем и обусловлено активное использование «языковой игры» в дискурсе современных СМИ.
|